Если одним предложением, то проще всего было бы сказать: фильм о том, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным. И пусть бросит в меня камень тот, кто скажет, что это не так.

Так да вовсе не так. Потому что прекрасные порывы и пострадавшие стороны здесь то и дело меняются местами. А финал рождает подозрение, что кошмар, в который вылилась дружба двух главных героинь - Лизы и Вики, будет повторяться, повторяться и повторяться …

Все началось с того, что потомственно интеллигентная Лиза протянула руку помощи своей случайной попутчице. Их обеих обокрали в поезде, и Лиза приводит Вику к себе домой. В свою изысканно богемную, правда, изрядно запущенную квартиру-студию, оставшуюся ей в наследство от отца, известного художника. Поначалу только переночевать. Потом сколько-то пожить. Почему бы и нет? У них налаживаются такие славные, такие задушевные застолья. Вика балует Лизу дивными закусками, наводит чистоту в доме, зычным голосом поет народную песню, и в знак признательности дарит Лизе вещи в соответствии со своими представлениями о нечеловеческой красоте.

Лиза - воспитанная, прекрасно образованная. Вика – совсем наоборот. Лиза постоянно пытается оправдать вульгарную и хамоватую подругу перед своими друзьями. Разве виновата Вика, человек из народа, в том, что ее в детстве не водили в театры, концертные залы и на выставки, что ей не дали представления о высоком? – витийствует Лиза перед скептически настроенным приятелем. Она даже пытается устроить смазливую Вику ведущей на телевидение. Ну и что, что хабалка? Что с того, что никогда не слышала всяких там ученых слов, вроде «рококо». Лизу восхищает в Вике ее жизненная сила, та самая витальность, которой, по мнению Лизы так не хватает ей самой и ее окружению.

Постепенно Лиза все больше и больше чувствует себя гостем в собственном доме. А в один прекрасный момент происходит такое, после чего Лиза пытается указать витальной подруге на дверь. И слышит в ответ нечто, ею же, Лизой, внушенное : « А куда мне теперь деваться? Где работа, на которую ты обещала меня устроить? Разве ты теперь не в ответе за то, что меня приручила?!…»

А и правда… Ну с чего бы Лизе так отчаянно тянуться к этому шарикову в женском обличье? Только ли из-за пресловутого рудиментарно-интеллигентского чувства вечного долженствования и вечной вины перед народом? Не примешалось ли сюда еще и сладкое чувство покровительства братьям меньшим, замешанное на собственном превосходстве? А может быть, деликатная и негромкая Лиза в какие-то моменты чувствовала себя защищенной под покровом викиного хабальства-витальства? А может быть, все вместе? А что, если Лиза и Вика .., две ипостаси одного человека?

Как оно и происходит в жизни, когда, скажем, высокий интеллект и вопиющая бестактность могут запросто уживаться в одной личности. Да что там абстрактное «могут?» Есть нагляднейшее тому подтверждение. Например, телевизионная программа «Школа злословия» и одна из ее ведущих Авдотья Смирнова. Тем более восхищают, смешат, удивляют невероятной точностью деталей перипетии фильма «КОКОКО» Авдотьи Смирновой.

Снабдить узнаваемую до мельчайших штрихов повседневность философской подоплекой, да еще с вкраплением мистических ноток... Наверное, без колоссального чувства самоиронии подобный результат был бы просто невозможен.

Лидия Иванова.

 Версия для печати  Убрать боковые блоки