С точки зрения фотографии реальность не следует с неосторожностью переворачивать на ноги, если застали на боку или дорисовывать до реализма: реалистичности не нужна полнота формы - она живет как луна, любой своей частью.
Я стремлюсь к проявлению "тембра" предмета и трактовке его как амплуа, харáктерно: если прозрачность или один нос могут стать представителями головы - пусть им; если банты - зеркала душ новобрачных бутылок - тоже пусть; а цветочная поза выдает хищность.
Предмет-тембр встроен в вертикаль; эта вертикаль на снимке тактильна. Эту фактурную "кожу" я называю композицией, и честно говоря, очень стремлюсь к ее возможно более осознанной организованности, благо "маркеры" очень ярки: гладкость или рифленость , а также "коло-риферность" - форма плиссе, в которой я вижу большие композиционные возможности.
В этом свете калорифер рассматриваю не только как реторту для перегона тепла, но как каталог выразительных возможностей - своеобразный мировой "комод", из которого по необходимости можно вытащить любой строительный материал, любой набор элементов - от 12 тонов до любого их количества . В гаммообразии форм хранится своеобразный лексикон элементов, которые можно использовать в чистом виде, как микстуры, гофрировано или в клеточку - в зависимости от композиционных нужд.
Что касается "г(р)амматических" структур языка - в прямом и переносном смысле - здесь остаются верны те же законы "естественной реалистичности", не впадающей, как в ересь, в биореализм:
например, на снимке "осень" (названия у работы нет - оно представляется автору очевидным, или ясно угадываемым) совершенно неважно, сколько букв "а" остается или накапливается в слове береза - это не изменяет ни тембра предмета, ни его значения.
Во флагах "Стерхи" камера оставляет только ключевые слова - не лишая текст смысловой полноты. Это еще раз свидетельствует о голографической природе текста, которому достаточно быть затронутым в одном из элементов, чтобы распечатать свой сущностный смысл.
К фотообъективу отношусь с признательностью как к линзе, позволяющей видеть не только положение, но и эмоциональный объем вещей, и за оправданность некоторых иллюзий.
Одна из них - очень субъективная - иллюзия Женщины и ее физического присутствия. Остается уповать на то, что, прячась за виолончель, или схваченная в виде корабля в зеленых парусах она отплывет от искомой фразы Джойса, сохраняя гетевское нерастворимое, в которое хочется верить.
Алла Кессельман 8.10.09,
Внимание! Без разрешения автора фотографии использовать нельзя.